| Главная страница | Во весь голос | Ю | Я |
|
Шесть монахинь Эй! Чудовищные похороныМрачные до чёрного вышли люди,тяжко и чинно выстроились в городе, будто сейчас набираться будет хмурых монахов чёрный орден. Траур воронов, выкаймленный под окна, небо, в бурю крашеное, - всё было так подобрано и подогнано, что волей-неволей ждалось страшное. Тогда разверзлась, кряхтя и нехотя, пыльного воздуха сухая охра, вылез из воздуха и начал ехать тихий катафалк чудовищных похорон. Встревоженная ожила глаз масса, гору взоров в гроб бросили. Вдруг из гроба прыснула гримаса, после - крик: "Хоронят умерший смех!" - из тысячегрудого меха гремел, омиллионенный тысячей эх, за гробом, который ехал. И тотчас же отчаяннейшего плача ножи врезались, заставив ничего не понимать. Вот за гробом, в плаче, старуха-жизнь - усопшего смеха мать. К тому же, к кому вернуться назад ей? Смотрите: в лысине - тот - это большой, носатый плачет армянский анекдот. Ещё не забылось, как выкривил рот он, и за ним ободранная, куцая, визжа, бежала острота. Куда - если умер - уткнуться ей? Уже до неба плачей глыба. Но ещё, ещё откуда-то плачики - это целые полчища улыбочек и улыбок ломали в горе хрупкие пальчики. И вот сквозь строй их, смокших в один сплошной изрыдавшийся Гаршин, вышел ужас - вперёд пойти - весь в похоронном марше. Размокло лицо, стало - кашица, смятая морщинками на нахмуренном лбу, а если кто смеётся - кажется, что ему разодрали губу. 1915. Наверх страницы Чудовищные похороны Эй! 6 монахинь
сидят и бормочут. Рассвет и розы - бормочут, стервозы!
1925. Из цикла "Стихи об Америке". Наверх страницы Чудовищные похороны Шесть монахинь Эй!Мокрая, будто ее облизали, толпа. Прокисший воздух плесенью веет. Эй! Россия, нельзя ли чего поновее? Блажен, кто хоть раз смог, хотя бы закрыв глаза, забыть вас, ненужных, как насморк, и трезвых, как нарзан. Вы все такие скучные, точно во всей вселенной нету Капри. А Капри есть. От сияний цветочных весь остров, как женщина в розовом капоре. Помчим поезда к берегам, а берег забудем, качая тела в пароходах. Наоткрываем десятки Америк. В неведомых полюсах вынежим отдых. Смотри, какой ты ловкий, а я - вон у меня рука груба как. Быть может, в турнирах, быть может, в боях я был бы самый искусный рубака. Как весело, сделав удачный удар, смотреть, растопырил ноги как. И вот врага, где предки, туда отправила шпаги логика. А после в огне раззолоченных зал, забыв привычку спанья, всю ночь напролёт провести, глаза уткнув в желтоглазый коньяк. И, наконец, ощетинясь, как ёж, с похмелья придя поутру, неверной любимой грозить, что убьёшь и в море выбросишь труп. Сорвём ерунду пиджаков и манжет, крахмальные груди раскрасим под панцирь, загнём рукоять на столовом ноже, и будем все хоть на день, да испанцы. Чтоб все, забыв свой северный ум, любились, дрались, волновались. Эй! Человек, землю саму зови на вальс! Возьми и небо заново вышей, новые звезды придумай и выставь, чтоб, исступленно царапая крыши, в небо карабкались души артистов. 1916
Наверх страницы Чудовищные похороны Шесть монахинь Эй! |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
